Афганистан начало
Публикации Кузнецова Владимира Николаевича о первых днях афганской эпопеи 40 армии  Хроника спецоперации и потери Конец декабря 1979 года. В столице Афганистана в результате спецоперации «Байкал-79» произошла смена власти. В течение ночи с 27 на 28 декабря 1979 года были захвачены ключевые объекты Кабула: дворец Тадж-Бек, Генеральный штаб, штаб центрального армейского корпуса, дворец Дар-уль-Аман, служба разведки и контрразведки, штаб ВВС, министерство внутренних дел (Царандой), тюрьма для политзаключённых Пули-Чархи, радио- и телецентр, а также ряд других объектов.
Во дворце Тадж-Бек был убит Хафизулла Амин (объект №1), что было официально оформлено как решение «революционного суда» о его казни. В Генеральном штабе убит его верный соратник и родственник — начальник Генерального штаба Мухаммед Якуб (объект №2). Члены афганского правительства были арестованы. Какие потери в ночь с 27 на 28 декабря 1979 года понесли советские войска? Во всех публикациях на эту тему говорится только о нескольких бойцах, погибших у дворца Тадж-Бек. И всё. Неужели столь масштабная операция по захвату столицы Афганистана, штурму объектов в городе и блокированию кабульского гарнизона прошла с такими минимальными потерями? Ещё до начала операции «Байкал-79» погибшими числились 7 членов экипажа Ил-76 и 37 десантников 350-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гвардейской дивизии ВДВ; они погибли в результате авиакатастрофы 25 декабря 1979 года во время переброски десанта по воздуху на аэродромы Кабул и Баграм. Оперативный дежурный на пункте управления операцией полковник Е. В. Чернышев делает запись в своем дневнике: «Темп прибытия самолетов высокий. Поэтому вначале не обратили внимание, что об очередном, седьмом по порядку самолете, с аэродрома не доложили. Когда образовалась небольшая пауза, запросили аэродром о данных на «ИЛ-76Д» — седьмой по порядку. После уточнений оттуда ответили, что он пока не прибыл. Такого быть не должно. Самолеты шли цепочкой один за другим, и бортовые номера их были заранее известны. Запросили оперативную группу в Москве. Те обругали нас за невнимательную работу. Попытались снова уточнить в аэропорту. Ничего нового. Только сообщили, что дежурный диспетчер наблюдал яркую вспышку в небе в стороне от курса прибывающих самолетов. Около двух часов ночи из Москвы затребовали доклада: куда исчез «Ил-76Д»? Из г. Мары, где самолеты дозаправлялись, сообщили, что самолет ушел по графику в Кабул. Экипаж восьмого по счету самолета сообщил, что при подходе к Кабулу слева по курсу наблюдал яркую вспышку, как от взрыва. Стало ясно, что транспорт потерпел катастрофу. Выяснили, что на его борту находилось вместе с экипажем 44 человека (взвод), машина с боеприпасами и машина с топливом. В течение всего дня самолеты продолжают прибывать. На аэродромах нарастает количество войск и грузов. Население к гулу самолетов привыкает. Вечером из Москвы затребовали фамилии погибших на «ИЛ-76Д». Выясняется, что списки на весь полк как раз находились в потерпевшем катастрофу самолете. Поэтому определить фамилии невозможно». Вспоминает делопроизводитель полка, гвардии старший сержант Антонина Зайцева: «Тем не менее фамилии определили. Гвардии майор Владимир Иванович Резник вскрыл опечатанную строевую часть в штабе полка в Боровухе-1, сейф с личными делами и картотеку УПК (учётно-послужные карточки военнослужащих срочной службы). Началась печальная работа по оформлению документов на погибших. Так, через слёзы, я стала делопроизводителем строевой части». Но эта трагедия произошла 25 декабря 1979 года, ещё до начала спецоперации. А какие безвозвратные и санитарные потери понесли войска в ночь с 27 на 28 декабря 1979 года в результате боевых действий при взятии под контроль объектов в столице Афганистана? Точные цифры безвозвратных (погибших) и санитарных (раненых) потерь в тех боях неизвестны; они варьируются в зависимости от источников, так как эти данные часто засекречивались или искажались. Сами участники операции в те дни знали только о том, что происходило в их подразделениях. Наверное, в штабах были сведения об общих потерях, хотя бы приблизительные. Но ни в ротах, ни в батальонах такой информацией никто не владел. Полковник Е. В. Чернышев: «28.12.79 г., пятница. К полуночи в основном всё было закончено. Стрельба утихла. Дело сделано. Однако отовсюду поступали доклады об убитых и раненых. Здесь проявился явный просчёт в долго готовившейся операции. Не было развернуто медицинское обеспечение, не было медицинских сил и средств. Теперь вот мы вынуждены объезжать дома, где жили семьи советников, собирать их жён, которые имели отношение к медицине. Собрали всех в поликлинике. Туда свозили раненых и убитых. Их было больше сотни. Некоторые были завернуты в простыни, пропитанные кровью. Им оказывали первую помощь и увозили в госпиталь». Сержант «Полтинника» Сергей Одинец принимал участие в захвате Министерства внутренних дел – Царандоя. Он говорил, что при штурме здания министерства из их сборного отряда погиб капитан из группы «Зенит», а также были ранены три десантника из 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. Сергей вспоминал, что их привезли в госпиталь при посольстве; он называл лечебное учреждение так, но, наверное, всё же это была посольская больница, а не госпиталь. По словам Сергея, когда их вели в хирургическое отделение, они обратили внимание, что в коридорах на кушетках лежало много раненых солдат. Он сделал вывод, что в палатах были заняты все койки и не хватало мест. Это к вопросу о количестве раненых. Оперативный дежурный на ПУ полковник Е. В. Чернышев: «28.12.1979. Часов в двенадцать разговаривал по телефону с генералом армии Варенниковым. Он интересовался потерями, сказал, чтобы к четырнадцати часам доложили. Предварительные данные у меня были. Я согласовал их со штабом ВДВ. Окончательных данных у них тоже не было, но к единым результатам мы пришли. В 14:00 я доложил по телефону в Москву: на 14:00 имеется убитых — 30 человек, из них офицеров — один, и раненых 128, из них один офицер. Данные по сотрудникам Иванова (КГБ) сюда не включались, они были нам неизвестны. Наших раненых уже разместили в госпитале. Убитых готовили к отправке в Союз. Уточнены списки погибших в самолёте ИЛ-76Д вечером 25-го». Наверное, 30 погибших из почти десятитысячного воинского контингента — это действительно минимальные потери, как официально принято говорить. Но каждый из погибших — чей-то сын, брат, отец, родной человек. Несколько лет назад стало известно, что на потерпевшем катастрофу 25 декабря 1979 года самолёте ИЛ-76, кроме 37 десантников 350-го полка, находились три офицера штаба Туркестанского военного округа с какими-то секретными документами. Кроме того, экипаж самолёта состоял не из семи, а из десяти человек. То есть общие потери при катастрофе самолёта составляют не сорок четыре, а пятьдесят человек. К сожалению, эта тема — тема боевых потерь в декабрьской операции 1979 года в Кабуле — недостаточно изучена и не была исследована до сих пор. А сейчас вряд ли кто-то будет серьезно ей заниматься: время другое, той страны давно нет. Когда говорят о войне в Афганистане, обязательно вспомнят об операции «Шторм-333». В действительности операции с таким названием не проводилось.
45 лет назад советские войска осуществили уникальную военную акцию, которая сочетала в себе элементы воздушно-десантной, специальной и войсковой операций. В декабре 1979 года 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия десантировалась посадочным способом на аэродромах Кабула и Баграма и приступила к выполнению задач в рамках операции «Байкал-79». Операции, о которой, как ни странно, практически никто и не знает. Более 30 лет все средства массовой информации рассказывают об операции «Шторм-333», о штурме дворца и о подвигах мусульманского батальона с группами КГБ. Оперативный дежурный на пункте управления, полковник Е. В. Чернышев, вспоминает: «Сейчас в каждый юбилейный год штурм дворца преподносится как героические действия спецназа, как блестяще выполненный план. Возможно, со временем его будут приравнивать к штурму Измаила или Берлина. На других объектах тоже прошли ожесточённые бои. Десантники и советники, действовавшие на других объектах Кабула, проявили себя не хуже спецназовцев, овладевших дворцом, и достойны упоминания в печати, радио и на телевидении. Они, безусловно, заслуживают наград. Почему же идет однобокое освещение событий? Особенно обидно за войсковых советников, которые были беззащитны, находясь в частях, как правило, далеко от Кабула. С ними расправлялись свои же подсоветные, переходившие на сторону душманов. Они попадали в плен к мятежникам и подвергались пыткам. В этих условиях они находились постоянно, в отличие от спецназовцев, выполнивших разовое задание». С каждым новым юбилейным годом всё выше дается оценка действиям спецназовцев при штурме дворца и замалчиваются действия подразделений ВДВ, сороковой армии и советников. Это несправедливо, ибо они заслуживают за свои действия весьма высокой оценки». (Чернышев Е. В. Дневник. Афганистан, декабрь 1979 — январь 1980.) Почему же так получилось? Это зависело от того, кто первым поднял обсуждаемую тему и как те, кто её поднял, представили её. В 90-е годы, после окончания секретности, начались публикации, сосредоточенные на спецназе, что привело к искаженному восприятию событий. Штурм дворца Амина стал центральным действием, в то время как вся операция в целом осталась в тени. Со временем эта искажённая версия истории, повторяемая из года в год, укрепилась в общественном сознании. Итог — обыватели и даже ветераны Афганистана, принимавшие участие в боевых действиях после нас, не могут поверить, что всё было иначе. Что штурм дворца являлся частью спецоперации «Байкал-79» по свержению Амина и замене его на Бабрака Кармаля. Этой части операции было присвоено название «Агат», а «Шторм-333» — это сигнал «К боевым действиям приступил». Планом операции «Байкал-79» предусматривались захваты дворца Тадж-Бек, Генерального штаба, Центрального армейского корпуса, службы разведки и контрразведки (КАМ), штаба ВВС, министерства внутренних дел (Царандой), тюрьмы для политзаключённых Пули-Чархи, телецентра и ряда других объектов, а также блокирование 30-тысячного кабульского гарнизона. Все действия подразделений воздушно-десантных войск, групп Комитета государственной безопасности и Главного разведывательного управления начались одновременно в 19:30 27 декабря 1979 года по единому сигналу «Шторм-333». В эфир по закрытой связи его передал генерал-лейтенант Николай Никитич Гуськов (заместитель командующего ВДВ СССР). В это же время группа «Зенит» произвела подрыв коммуникационного колодца в Кабуле. Одним из руководителей операции «Байкал-79» был генерал-лейтенант Вадим Алексеевич Кирпиченко, который в декабре 1979 года занимал должность заместителя начальника Первого главного управления (внешняя разведка СССР). В. А. Кирпиченко: «К сожалению, в общественном мнении прочно устоялось такое видение прошлого, когда всё происходившее вокруг дворца Х. Амина заслонило собой другие, не менее важные события этой широкомасштабной драматической постановки. Поэтому взятие под советский контроль афганского генерального штаба, управления центрального армейского корпуса, кабульского радио- и телецентра, штаба ВВС и ПВО, здания министерства внутренних дел ДРА и ряда других государственных объектов превратилось как бы в события второго плана. Соответственно и участники этих «частных операций» со временем стали восприниматься в качестве действующих лиц второго плана или второстепенных действующих лиц». Но так ли это было на самом деле? Если попытаться коротко ответить на этот вопрос, то следует сказать, что дело обстояло не совсем так. Точнее, совсем не так… В спецоперации такого масштаба, что проходила в Кабуле в декабре теперь уже далёкого 1979 года, мелочей не было. Все ставившиеся в ходе её задачи были взаимосвязаны и направлены на достижение общей цели». (Кирпиченко В. А. Разведка: лица и личности.) Но, достигнув успешного выполнения единой задачи операции «Байкал-79» в декабре 1979 года, некоторые лица из бывшего КГБ СССР не проявили должной объективности и иногда честности в отношении военных советников и подразделений воздушно-десантных войск. Прошло почти полвека, и пора бы восстановить справедливость в отношении событий далёкого 1979 года. 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в этой операции предстояло стать основной ударной силой, за что дивизия была удостоена высшей награды СССР — ордена Ленина. Каждому подразделению, каждому батальону 27 декабря 1979 года была поставлена своя задача. Откуда же появилось название «Шторм-333»? Это один из сигналов, которые использовались в операции «Байкал-79». «Шторм-333» — к боевым действиям приступил. «Зарево-555» — вышел к объекту. «Ураган» — задачу выполнил. «Буря-777» — веду бой. «Штиль-888» — задачу выполняю. «Тишина-999» — сопротивление не оказывают. В 90-е годы сотрудники групп КГБ начали активно писать мемуары на афганскую тему. Они выступали на телевидении, давали интервью, снимали фильмы о тех событиях, которые они обозначили как штурм дворца Амина и операция «Шторм-333», представив себя супергероями. И оставив за скобками всех остальных участников этой грандиозной операции. Так эта ошибочная информация и укоренилась в сознании обывателей и военнослужащих, незнакомых с этой темой. Генерал Кирпиченко в своих мемуарах даёт оценку воспоминаниям сотрудников КГБ об операции «Байкал-79»: «После смены власти в Кабуле 27 декабря 1979 года всем участникам этой операции было рекомендовано всё забыть, а документы оперативного характера уничтожить. Ликвидировал и я свои служебные записи, где не только по дням и часам, но и по минутам было расписано, как развивались события в Афганистане в декабре 1979 года. Прошли годы, сменилась власть, и те начальники, которые призывали к молчанию, начали писать на афганскую тему мемуары, выступать на телевидении, давать интервью. Причем в авангарде рассказчиков о событиях в Афганистане почему-то оказались именно бывшие сотрудники КГБ, а отнюдь не армейские генералы. То ли представители КГБ устали от своей прежней тотальной секретности, и им захотелось выйти из «зоны молчания», то ли в армии присяга оказалась покрепче. Не знаю». (Кирпиченко В. А. Разведка: лица и личности.) Е. В. Чернышев: «В 90-х годах декабрьские события в Кабуле освещались узко, однобоко. Возобладали публикации, посвященные героическим действиям спецназовцев, захвативших дворец Амина и убивших его и его близких. С каждым годом их действия превозносились все выше и выше. Были незаслуженно забыты и подразделения десантников, и военные советники. Эта несправедливость вытекала из слабой осведомленности печатных органов и скромности десантников и советников. В обществе складывалось неверное, искаженное представление об их роли и заслугах. На фоне государственного переворота штурм дворца был важным событием, но далеко не единственным и не самым объемным по количеству участников и понесенным жертвам». (Чернышев Е. В. Дневник. Афганистан, декабрь 1979 – январь 1980.) P.S. Статья на эту тему была опубликована мной два года назад. До этого были небольшие видео и заметки в соцсетях на ту же тему. Со мной спорили: утверждали, что я неправ; кто-то ерничал, кто-то предавал анафеме. Хотя, помимо своих воспоминаний, я приводил аргументы из работ исследователя афганской войны, доктора исторических наук Дмитрия Самородова. Но вот перед Новым годом, 28 декабря 2024 года, по ТВЦ был показан фильм о тех событиях. Очередной фильм. Бывшие сотрудники групп КГБ, принимавшие участие в декабрьских событиях 1979 года в Кабуле, в этом фильме неожиданно для всех заявили, что название «Шторм-333» — это выдумка журналистов. Вот так! В течение нескольких десятилетий рассказывали об операции «Шторм-333», книги писали, фильмы снимали и демонстрировали... И вдруг — ничего не знаем, журналисты выдумали. Десантники в Кабуле: Все забыть! 31.12.1979. Понедельник. К Генеральному штабу подходит подразделение мотострелкового полка. Мы передаем им под охрану комплекс зданий Генерального штаба, а сами собираемся убыть на аэродром в абсолютной уверенности, что через день, а может, два мы вылетаем домой. Свою задачу десантники выполнили, переворот совершен, армия входит в Афганистан, и нам здесь больше делать нечего. Десантники выполнили свою задачу отлично, город взят.
Оперативный дежурный на ПУ полковник Е. В. Чернышев: «Наступил предновогодний вечер. Организовано усиленное патрулирование десантными подразделениями основных улиц Кабула. На пункте управления идет обычная работа. Где-то в девятом часу вечера со стороны центральной улицы рядом с нами раздались одиночные пистолетные выстрелы, постепенно удаляющиеся. Мы насторожились. В ответ раздалась автоматная очередь, затем вторая, третья. Началась сильная пальба. Зарокотали тяжелые пулеметы БМД. Разведывательная рота, охранявшая наш ПУ, по всему периметру вела из всего стрелкового оружия огонь. Свет мы выключили. ПУ погрузился в темноту. Начальник караула и дежурный побежали к роте. Через некоторое время стрельба прекратилась. Вернулся дежурный, рассказал, что с проезжавшей легковой машины по расположению вели стрельбу. Кто-то ответил. Так как многие солдаты не знали причину огня, то тоже начали стрелять. В общей стрельбе уже трудно было понять, кто и где стреляет. Свои или чужие. Прошло минут 20. Со стороны улицы опять раздаются те же пистолетные выстрелы. Ответный огонь на этот раз вспыхивает с большей силой. Стрельбу роты подхватила охрана других объектов. Мы опять гасим свет. Стрельба разгорается. Полковник Кукушкин А. В. (начальник разведки ВДВ СССР, прим. автора) с начальником караула и командиром роты снова бегут разбираться. Из города патрули доложили, что задержали машину, из которой вели стрельбу по ПУ. Патрули, увидев мчащуюся машину из района стрельбы, бросили гранату. От взрыва машина перевернулась. В ней оказалось пять царандоевцев (народная милиция). Их выволокли из опрокинутой машины и арестовали. В город выехали усиленные наряды патрулей. На главных улицах стояли колонны боевых машин. Действовал комендантский час». По прибытии на аэродром вдруг забегали особисты и штабные офицеры с листами формата А4, на которых нам предстояло поставить свои подписи. В шапке этой бумаги говорилось примерно следующее: «обязуюсь не разглашать сведения о событиях в Афганистане в декабре 1979 года, в которых принимал участие». Что-то вроде этого. Уже стемнело, и местность освещалась прожекторами БМД. Бойцы злые, раздражённые, поскольку всё это происходит на аэродромном поле, открытом, продуваемом, при минусовой температуре, а приходится по очереди ставить подписи, вместо того чтобы устанавливать палатки. Кстати, в среде ветеранов Афганистана почему-то сложилось твёрдое убеждение, что никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах в Афганистане никто не давал никаких подписок — расписок. Но это касалось нас, первопроходцев, тех, кто принимал участие в декабрьском перевороте в Кабуле. Об этих документах в своих воспоминаниях пишет Александр Жданов, дежурный офицер узла связи Главного военного советника. Александр Жданов: «Несколько дней спустя, проходя мимо комнаты оперативного дежурного, я обратил внимание на необычную тишину. Заглянул в помещение, где работала группа генерала Гуськова. Комната была пуста. На полу только мусор, и в углу валялась пачка каких-то отпечатанных на машинке заполненных бланков. Оказалось, расписки офицеров в том, что они обязуются никогда не разглашать ставшие им известными сведения о событиях 27 декабря 1979 г., в которых принимали участие». Автографы все поставили, можно обустраиваться и готовиться ко сну. Поскольку стандартных палаток нет, каждое отделение снимает с собственной БМД тент и готовит самодельное укрытие от ветра и снега. Вместо стоек мы используем ломы и лопаты, которые имеются на каждой машине. Спать придётся в любом случае на земле, но, по крайней мере, не будет продуваться. Одно радует — не сегодня, так завтра домой, в Белоруссию. 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия десантировалась с определённой боевой задачей — смена власти в Афганистане. Задача выполнена. Три мотострелковые дивизии из Туркестанского военного округа, укомплектованные военнослужащими, призванными из мобилизационного резерва среднеазиатских республик, занимают указанные им места в Кабуле, Шинданде, Кундузе, Герате. Далее, по замыслу операции, Витебская дивизия возвращается на зимние квартиры. Мы пока не догадываемся, что этого не произойдёт, что мы задержимся в Афганистане почти на десять лет. Мы уверены, что идут последние часы нашего пребывания в этой феодальной стране. Е. В. Чернышев: «На ПУ готовились к встрече Нового, 1980 года. В крохотной комнатке собрались Магометов, Гуськов, Кузьмин. Все — генералы. Я с Березиным и Ивановым, а потом и Беленко (московская группа) приютились в углу бывшего бара. Десантники, около двадцати пяти человек, собрались в большом зале. В Кабуле Новый год наступал на полтора часа раньше, чем в Москве. Мы произнесли традиционные тосты за кабульский Новый год и быстрейшее окончание нашей командировки. Зашел Кукушкин, пригласил в компанию десантников. Мы с удовольствием согласились. Составлены столы. Хлеб, консервы, колбаса, зелень, бутылки с водкой, фляги со спиртом. Магнитола включена на московскую волну. Общая дружная обстановка. За дощатой стеной громкий разговор генеральского трио, выделяется напористый голос Главного. Приблизилась полночь. Железные кружки наполнены. Пробили куранты. Мы сдвинули кружки. С новым 1980 годом!». P.S. Вспоминает один из руководителей операции «Байкал-79» генерал-лейтенант Кирпиченко: «После смены власти в Кабуле 27 декабря 1979 года всем участникам этой операции было рекомендовано всё забыть, а документы оперативного характера уничтожить. Ликвидировал и я свои служебные записи, где не только по дням и часам, но и по минутам было расписано, как развивались события в Афганистане в декабре 1979 года. Прошли годы, сменилась власть, и те начальники, которые призывали к молчанию, начали писать на афганскую тему мемуары, выступать на телевидении, давать интервью. Причем в авангарде рассказчиков о событиях в Афганистане почему-то оказались именно бывшие сотрудники КГБ, а отнюдь не армейские генералы. То ли представители КГБ устали от своей прежней тотальной секретности, и им захотелось выйти из «зоны молчания», то ли в армии присяга оказалась покрепче. Не знаю».  | |
|
| |
| Просмотров: 13 | |
| Всего комментариев: 0 | |